Звучало обнадеживающе, но главное, Центр отреагировал именно так, как ожидалось и хотелось, и это — «внушало осторожный оптимизм».
«Устрой истерику!- предлагает Жаннет. — Я бы…»
Так случилось и на этот раз. Сон не просто запомнился, он буквально врос во внутренний мир Степана, оставшись надолго, возможно, навсегда, чтобы сидеть занозой и причинять боль. Чтобы сжимать временами в безысходной тоске сердце…
— А куда его НУЖНО пристроить? — уточнил Степан.
Ицковичу очень понравилась и интонация, с которой это было сказано, и угадываемый за словами подтекст.
Как Кривицкий ухитрился освободить одну — правую — руку, Виктор не отследил. Также как не успел он остановить прыжок резидента вместе с креслом к столу, где лежал пистолет обойму которого, как и патрон из патронника, Виктор по счастью, успел вытащить от греха подальше. Оставалось только изумлённо смотреть как человек, несущий, как ему казалось, на себе неподъёмный груз — ещё не свершившегося и только что состоявшегося — предательств, почти сладостно, с непередаваемо злобной улыбкой, направляет ствол в его, Виктора, сторону и нажимает спусковой крючок.