— Город сильно пострадал, как и Антверпен, — ответила женщина, глядя Дрике в глаза. — Очень сильно. Здесь тоже была настоящая резня. Порт отбили военные, причем не сразу, спасли уже кого получилось.
Урчал дизель, зубастые покрышки стучали по асфальту, дорога шла через мертвые пригороды, которые хотелось проскочить как можно быстрее, утомлять уже стало подобное зрелище, потому что невозможно привыкнуть к мерзости самого факта, к тому, что мертвые унаследовали землю. Здесь же совсем недавно жили мы, люди, а теперь бродит, валяется, прячется в подвалах то, во что люди превратились — мерзкое, смердящее и опасное как сама смерть.
— Работа интересная вообще-то, — сказал я. — Но такие дела на ходу и за завтраком-то не делаются, верно?
— Ну и что? — пожал я плечами. — Много времени не потеряем, если даже там не проехать. Не получится — двинем сюда и переедем в Темсе или Дендермонде, там мосты есть.
Тут столкнулись с первым разочарованием — в магазинах пошарили. Витрины были разбиты, полки пусты, лишь тяжкая вонь гниющей еды волной накатывала из темных залов — мародеры забирали долго хранящееся, оставляя мясо и овощи в отключенных холодильниках.
— Живы, слава богу, — кивнул он. — И жена с детьми, и родители, и братец с семьей — все целы, все со мной.