У Абрамса взорвался один из четырёх антигравов. Резко накренившись, танк пропахал остатки тротуарной брусчатки и влетел в гору обломков. Тут же попытался сдать назад, но в этот момент ему в бок врезалась Армата.
На стареньких часах было пол-одиннадцатого, когда один из пассажиров приостановился и скинув рюкзак совсем рядом, принялся завязывать шнурок ботинка.
Казаки услышали диалог, и все вместе уставились на Серого, который продолжал блаженно лыбиться.
— Да, да, да! — как из пулемёта протарахтел сосед.
Перед глазами промелькнул изогнутый нож, разрезавший серебристый скотч. Его остатки грубо содрали, и Северский наконец смог глубоко вдохнуть, но уже через мгновение прилетел сильный пинок с ноги в грудь, опрокинувший вместе со стулом и напрочь выбивший только набранный воздух из лёгких.
— Вы крысы слишком много хотите, а конкретно тебя твои же дружки сожрут.