Дева-конструктор улеглась голым животом на раму капота, вытянулась и коснулась какого–то странного агрегата прямо над мотором. То ли электронного блока, то ли какого–то хитро устроенного воздухозаборника с заслонками.
Бритый снова попытался отползти, но от легкого тычка в бок тут же сник. Врать и отнекиваться он больше не пытался – видимо, сообразил, что уже и так прокололся, и принялся сдавать своих приятелей с потрохами.
– На покой уходил на третьем, – отозвался Костя. – А сейчас – кто ж его знает. Может, уже и второй бы потянул. Да толку–то…
Вернер стащила с шеи платок и принялась перевязывать чуть распухшую руку. Не очень умело – зато старательно.
– Да едрить твою… – Безопасник опустил на стол тяжелый кулак. – Ты тут шутки пришел шутить, Константин? Или…
Их было не так уж много – половина, если не треть. Большая часть дома Воронцовых будто погрузилась в сон, и я так и не увидел ничего похожего на суету, которую дед с Андреем Георгиевичем развели на Мойке. Ни шума, ни телефонных звонков, ни людей, снующих туда-сюда – ничего. Даже охранники у въезда выглядели какими–то… нет, не сонными – скорее просто бестолковыми. Обстоятельства определенно складывались в мою пользу.