– Дед, ты чего? – пробормотал я. – Тут же такое творится… А я там сидеть буду?
– Ты видел кого-нибудь? – Андрей Георгиевич поморщился. – Тех, кто стрелял?
И все же в ее доме стреляли, похоже, впервые. И от этого становилось не по себе.
На старшего брата легли все дела семейства. И он тянул чуть ли не в одиночку: Миша не вылезал с учений, а от почти столетнего деда и недоросля толку было немного. Зато вред… вред присутствовал.
Но почему?! Кто в своем уме отказался бы от подобного – будь у него такая возможность?
Я поперхнулся и стих. Дед влил в телефонную трубку столько силы, что горло будто схватили ледяными пальцами. Я закашлялся, с трудом вдохнул, попытался сказать еще хоть что–то – но так и не смог.