– Ну, извини… может и не месяц, но недели две точно прошло. Она совсем закрылась, заросла. Крови свежей нет, зарубцевалась.
– Да ты посмотри, сколько их выпало. Я такое первый раз…
Что здесь вообще происходит? И где это «здесь»? Непонятно. Грешник то выныривал из небытия, то снова погружался. Зрение почти не работало, или мало что различало во мраке загробного мира, а вот слух временами выдавал что-то связное.
Крысолов швырнул бутылку с зажигательной смесью, но тварь некстати повернулась, вместо бронированной головы подставив покрытую неряшливыми кожистыми складками шею. Стекло о податливую поверхность не разбилось, метательный снаряд безвредно упал в траву, откуда потянулась струйка дыма от тлеющей тряпицы.
Как и рассчитывал Грешник, взрыв не привёл к масштабному возгоранию. Да, по округе в изобилии разбросало пылающие и тлеющие ошмётки, однако на сырых поверхностях, да под дождём, шансы устроить пожар у них невелики. Бензина и масла использовал не так много, то, что не догорело, разнесло в пар.
– Ты видел горы вдали? – спросил Бактр и сам же ответил: – Они не очень высокие, но обрывы со всех сторон. Это даже не горы, а широкие колонны. Скалы и обрывы, скалы и обрывы. Где-то можно пройти, но недалеко. Они потеряли время, но проход не нашли. Надоело искать, спустились к воде. Та девушка говорила, что даже если дальше, по реке, берега в обрывах, можно попробовать идти по самой реке. Она мелкая, как и здесь. Я тут только одну яму нашёл, где мне по грудь. Почти везде по колено или меньше. Там, наверное, также.