— Если тебя бортанула подруга, то неизвестно кому повезло, — я взлохматил ему волосы.
Я же под недовольный взгляд Вадьки захватил ручную дрель и несколько, деревянных пробок и саморезов.
— Обратите внимание, это Богратионовы флеши, а это старая Смоленская дорога, исходя из масштаба карты расстояние между ними два с половиной километра.
Мамонтов резко дернул руку на себя, но я то, держался за его ладонь очень крепко, поэтому в доли секунды мое тело целиком оказалось на столешнице директорского стола. На пол полетели какие-то календари и папки.
А сам быстро развернувшись и наступив случайно на пару ног, вернулся на сцену. И как ни в чем не бывало, продолжил играть песню про «Капризный май». На сцене меня встретил Вадька со своей двухструнной басухой, который из своего дальнего угла переместился поближе к краю сцены.
Что можно было сказать о центральном дворце стадиона имени Ленина, который станет в будущем дворцом спорта «Лужники». Трибуны находятся высоко, хоккейные борта обзору игры не мешают. Громадный портрет Ленина нависает над одной из трибун. «Товаищи! Ябочая и къестьянская еволюция, о необходимости котоой все вемя говоили большевики, совешилась», — мысленно передразнил я вождя мирового пролетариата. Который к слову говоря ни дня не работал, ни на одном заводе, и вряд ли бы отличил токарный станок от фрезерного. В том времени, из которого я вывалился, было хорошим тоном добрым словом поминать Ленина и Сталина, а над Хрущевым откровенно потешались. Между тем гражданское строительство начал Никита Сергеевич, спутник так же при нем запустили, да и этот дворец построили при любителе американской кукурузы.