Понятно, история с диадемой здесь известна если не всем, то многим.
Когда улеглась суматоха с зарезанной мною истинной магиней, старый повольник все же вызвал на станцию свою команду, состоявшую из трех родных сыновей и одного приемного. У Корнея Горохова, как у его почти однофамильца царя Гороха, было три сына. Причем младший выглядел умнее всех. Как показало будущее, парень неплохо разбирался в компьютерах и даже умудрился приспособить дрон для охоты.
Говорящий пытался пнуть меня ногой, но уроки Баламута не прошли для меня совсем уж без пользы. Приняв удар на ладони, я так крутанул пойманную стопу, что как минимум растяжение этот придурок получит. Ярость накатила на меня, как волна на потерявшего равновесие серфингиста.
– Тьфу ты, – разозлился мой друг. – Что скажешь по диспозиции? Что чувствуешь? Присмотрись вон к тому дому, находящемуся ближе всего к этой перевернутой вазе.
– Да. Они мало того что наслушались агитатора с Земли, умный был до жути, тварь мерзкая. Так еще и плотно сидели на перламутровой пыльце. Тогда наших половина полегла. Вот с тех пор я к этой штуке даже притрагиваться не стану.
От толпы повеяло угрюмым раскаянием, и на душе у меня стало немного легче. Но тут сбитый с ног Окатыш едва не испортил начавший налаживаться контакт. Он заворочался и попытался схватить лежавший на дороге револьвер. Корней среагировать не успел, зато лихо сработал один из мужиков в каком-то опоясанном почти под грудью армяке. Лихо хакнув, он пробил ногой по голове бузотера, словно исполняя пенальти, чем отключил того окончательно.