«Лет на шесть», – продолжил я мысленно, но на просьбу кивнул – мне это на руку.
– Комсомолец, – кивнула она, задрав голову.
– Ты молодец, хорошо себя сегодня проявил, – покровительственным тоном начал он, – дал отпор сразу трем преступникам. – На числительном было сделано ударение. Не увидев протеста на моем лице, подпол благодушно продолжил: – Не позволил довести им задуманное до конца. – Здесь он добавил в голос пафоса. – Я принял решение тебя поощрить – объявить тебе благодарность! Грамоту получишь в торжественной обстановке! Доволен?
Я вновь не впечатлился. А вот все остальные коллеги, кажется, дышали через раз. Следователи, выпрямив спины, смотрели исключительно в пол. Старшаки что-то пристально рассматривали на столешнице. Журбина словно кол проглотила. Лицо бледное, глаза от недосыпа красные и вроде даже не моргают. А вот с Курбановым мы встретились взглядами. Смотрел он на меня задумчиво.
– Борис Аркадьевич, добрый вечер, – подошел к нему худой, жилистый мужчина лет сорока. Одет в синий прокурорский мундир. Непокрытую голову украшала изрядных размеров проплешина.
– Альберт Анатольевич, продолжайте, – обратился ко мне председатель комиссии, когда Юров уселся.