– Посмотрим, как еще Москва отреагирует на наше применение закона, о существовании которого все уже успели позабыть, – притормозил меня Митрошин.
Затем взял со стола ручку и поставил на шапке постановления свою размашистую подпись.
– В лучших домах Лондона и Парижа, – отсалютовал я ей бокалом вина, что мне налил Борис Аркадьевич.
– Шафиров не остыл, значит? – выматерился про себя Левашов.
– Молодой человек, у нас запись на начало августа. Вас записать? – Вместо ответа портной выдал какую-то странную фразу.
Мне нужно прибыть на место к девяти, а сейчас полдевятого утра. На улице много народу – тоже спешат на работу, многие тащат на прицепе недовольных ранней побудкой детей, оглашающих окрестности ревом.