– Почему это «хорошо»? – вновь возмутилась Меркушева. – Получается «удовлетворительно».
«Главное – излучать уверенность и не волноваться», – напомнил я себе.
– Сюрреализм какой-то, – пробормотал я и шагнул к зеркалу. – Это сюр, сюр, сюр… – как заведенный повторял я, рассматривая свое отражение.
– Какое изнасилование?! Даже не смей упоминать о нем в контексте с моей дочерью! – сверкнул он на меня глазами.
– А ну сел на место! – гаркнул на него Николай.
– У меня серьезные намерения. – Прорезавшееся в голосе Алексея возмущение меня притормозило, и я вновь развернулся к собеседнику.