Юров даже повеселел, представив себе радость Чапыры от свалившихся на него перспектив. Так что в отведенную для комиссии аудиторию он зашел улыбающимся.
Графин, стоявший на столе возле заполненного окурками блюдца, был определенно пуст.
– Кому? – Я вставил листы в печатную машинку, готовясь к допросу.
– А что я? Я успею еще возбудиться, – усмехнулся Болотов.
– Да, искупнуться бы, – посмотрев на небо, отозвался второй, он пока оставался для меня безымянным.
Натянув на себя мышиного цвета брюки (нашлись-таки в гардеробе Альберта брюки прямого покроя), светлую, однотонную рубашку с удлиненными уголками воротника и разношенные туфли, я отправился на поиски Лебедевой.