– Молодец, – похвалила ее Людмила. – Тебе, надеюсь, не нужно объяснять, что принципиальность в этом случае неуместна? – перевела она на меня взгляд. – Ты здесь никто, тебя спишут и не поморщатся, – привела она на всякий случай довод.
– Больше чем «неудовлетворительно» Чапыра не заслужил. Я свое согласие на положительную оценку не дам! – мстительно высказалась Вера Степановна.
– Что за глупость ты говоришь, дорогой. Красный розы всем подходят! – безапелляционно заявил торговец, эмоционально жестикулируя руками.
– Мы опять в одной общаге будем! – не менее радостно продолжил Жарков. – Можно даже вместе поселиться.
Как он здесь оказался – не помню. Где-то часов в девять вечера я утратил связь с реальностью и вот только сейчас ее восстановил. Но лучше он на диване, чем Ксюша в моей постели, а то неудобно бы вышло. С кем работаешь, с тем лучше не спать. С одной стороны, это, конечно, удобно, но минусов все же больше.
– «Я, Чапыра Альберт Анатольевич, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, поступая на службу в органы внутренних дел, принимаю Присягу и торжественно клянусь до конца оставаться преданным своему народу, социалистической Родине и делу коммунистического строительства, быть честным, мужественным, дисциплинированным, бдительным работником, образцово нести службу, строго соблюдать социалистическую законность, хранить государственную и служебную тайну. Клянусь добросовестно и беспрекословно выполнять все возложенные на меня обязанности, требования уставов и приказов, не щадить своих сил, а в случае необходимости и самой жизни, при охране советского общественного и государственного строя, социалистической собственности, личности и прав граждан и социалистического правопорядка. Если же я нарушу эту мою торжественную Присягу, то пусть меня постигнет наказание по всей строгости советского закона».