– Потяну, – серьезным тоном произнес я. – Меня, кстати, Альбертом зовут.
Еще взгляд задержался на двести двадцать шестой статье. Если верить ей, то где-то в этом городе существовали притоны разврата, игорные притоны, а также процветало сводничество. И как мне отыскать эти славные места?
– Так не знаю, не я же видела, – отмахнулась от нее первая и вновь мне: – А ты, мил-человек, за чем пришел?
Ломакин уже ничего не мог ответить, он ревел навзрыд.
Вернувшись в общагу, я первым делом выгреб все бумаги из тумбы. Дипломная работа, на мое счастье, отыскалась. Это была копия отпечатанного на машинке текста. Я даже нашел текст речи. Ему я обрадовался ничуть не меньше, чем самой работе. Альберт, в отличие от меня, разбирался в советском законодательстве и реалиях, поэтому лучше знал, что говорить членам экзаменационной комиссии. Просматривая текст речи, убедился в том, что, как я и полагал, он наполовину состоит из цитат каких-то деятелей, из которых я только о Ленине и слышал.
Потерпев неудачу (моя реакция оказалась лучше), владелица руки высунула и голову.