— Можно, конечно, — разрешил я. Ну вот, она сейчас будет записывать, а я пока в учебники залезу…
Лида углубилась в книгу, я же погрузился в мысли о текущем, как сказать, моменте. Что ж, за исключением попадания моей многострадальной тушки в жаровой зажим да удара головой об лестницу, все прошло по плану. Шаболдин всех, включая убийц, изолировал, о моем состоянии убийцам толком ничего не известно, но должный уровень надежды на исход, фатальный для меня и благополучный для них, эта обстановка у них поддерживает. Вот и отлично, тем больнее ударит по ним мой здоровый и цветущий вид, глядишь, и расколятся побыстрее от переизбытка разочарования. Монахов надо только заранее предупредить, чтобы к моему появлению они надежно заблокировали несостоявшимся убийцам магические возможности. Что-то не тянет меня освежать впечатления от того зажима…
Сразу бросалось в глаза, что отец и дядя родные братья, настолько они были похожими. Оба высокие, мощные, подтянутые, у обоих торжественные выражения на лицах и коротко постриженные бороды. Разве что отец чуть повыше ростом, а у дяди седина в бороде куда более заметна. Отец Маркел со своим ростом стоял, конечно, не на месте, его бы на правый фланг поставить, а доктор Штейнгафт, несмотря на небольшой рост и рыжину, вовсе не смотрелся тут чужим. Кстати, и отец Маркел, и Рудольф Карлович тоже выглядели участниками некоего торжества.
Опять он с этой своей Германией… Может, ему там медом и намазано, а жрать-то мне! Ладно, хоть и правда с Аглаей душу отведу, пока не уехал.
— Здравствуй, Алексей, здравствуй! — широко улыбнувшись, дядя встал из-за стола и протянул мне руку. Раньше он мне никогда такого уважения не показывал. Расту, да…
Причина вызова стала понятной, едва я вошел — помимо боярина Левского в кабинете находился губной пристав Шаболдин.