Шаболдин не появлялся у нас три дня. Раз уж, по его словам, все было ясно со смертью этой вдовы Капитоновой, то что-то, похоже, оказалось не так с ее жизнью. Ладно, расскажет еще. Отец использовал отсутствие пристава, полностью погрузившись в дела, я его только на обедах и видел. Волковы ежедневно совершали визиты для углубления знакомств, заведенных на приеме у Пушкиных. В общем, я оказался предоставлен сам себе да не особо навязчивому, но постоянному пригляду шаболдинских людей, обосновавшихся в доме. Не подходить к окнам у меня уже стало привычкой, как и оглядываться в поиске своей охраны, выходя во двор подышать воздухом. Память об Аглае переехала в дальний уголок сознания, периодически напоминая о себе приступами беспросветной тоски по ночам и утрам, когда засыпал и просыпался в пустой кровати, но жить с этим я как-то научился. Все-таки, похоже, с бывшим Алешей Левским у меня произошло взаимное слияние личностей, а не подчинение остатков его личности мне, как я думал до сих пор. Я постоянно ловил себя на том, что на многое реагирую больше по-подростковому, нежели по-взрослому, и перехватить контроль на этими реакциями удавалось мне не всегда. Да и ладно, это, в конце концов, ненадолго.