— Ну, слушай. Жила-была девочка Алена… — я начал рассказывать сестренке про волшебника Изумрудного города, на ходу переиначивая некоторые детали. Элли стала у меня Аленой, жила ни в каком ни в заморском Канзасе, а в нормальной человеческой Сибири, благо, тамошним переселенцам как раз и предоставляли на первое время дома-вагончики по льготной цене.
Вопрос вроде не обо мне, но и по географии или словесности когда в гимназии спрашивали, тоже меня не касалось, но отвечал же… Я сосредоточился и понял, что знаю.
— Боярич Милованов и собой хорош, и обходителен, и знатен, да вот с наследством его Бог сильно обидел, — сестрица явно вознамерилась дать развернутый анализ потенциальных женихов. И опять она права, не везло последним двум поколениям Миловановых с вложением денег, ох как не везло… На что вообще они надеялись, пытаясь женить сына, я так и не понимал. Невеста-бесприданница не нужна им, их наследник не нужен родителям богатых невест — положение, как говорится, хуже некуда. — Вот Мишенька Пушкин, это да! — с восторженным придыханием закончила боярышня Волкова.
— И много тех малых у тебя? — поинтересовался я.
Посмеялись. Так, больше для разрядки, веселиться-то было особо нечему. Шаболдин в своем расследовании то ли на месте топчется, то ли по кругу ходит… Но проблемочку отец, конечно, обозначил. Вот узнал я о том, что я отмеченный, и что дальше? За что тут тянуть, чтобы распутать весь этот клубок? И где тут связь с покушениями на меня?
— Что, прямо никакого? — не скажу, что мне было очень интересно, но разговор приходилось поддерживать.