Директор уставился на меня странным взглядом, в котором читались одновременно удивление и непонятно, что еще… Мне показалось, что облегчение.
Шаболдин явился где-то минуты через три, а ждать доктора пришлось следующие полчаса. Шаболдин, конечно, начал было допрос по горячим следам, но мы все сошлись во мнении, что дождаться Рудольфа Карловича будет лучше.
— Распоряжайся, Борис Григорьевич, — дозволил отец. — Только найди мне воров скорее.
— А как она при тебе оказалась? — кажется, дядя решил прояснить вопрос до конца.
— Аглаю убила пуля, которая предназначалась мне, — пояснил я. — В меня стреляли, не в нее…
Дождь вроде бы стал стихать. Аглая уселась на подоконник. Ну и что, что голая, кто увидит-то? Окна у меня на задний двор, с самого двора не видать ничего, да и нет на дворе сейчас никого, ищи дураков мокнуть, а из того же дома Алифантьева сейчас через пелену дождя вообще ничего не разглядишь. Зато и она теперь не могла любоваться грозой, о чем я своей женщине и сказал.