Но Семён Маркович, у которого по этому поводу консультировалась моя мама, настаивает, что я соответствую своему возрасту. А моё быстрое физическое развитие объясняет моей хорошей наследственностью, правильным питанием, здоровым образом жизни и ежедневными физическими упражнениями. Ох, и темнит что-то мой доктор, ведь наверняка видит, что я выгляжу старше на пару лет, чем он установил при первом осмотре.
Ни жизнь, ни смерть не имеют конца. Они лишь этапы вечности.
– Эсфирь Самуиловна! Я никогда не слышал той песни, шо нам щас спел Мишенька. Конечно, я не так хорошо знаю за французский язык как вы, но за талант я понимаю! Но шо это за манера пения? Я впервые слышу за такую мелодию! Нет, нашего Мишеньку непременно надо показать Юлечке Рейдер. Она обязательно должна услышать за такое необычное исполнение. Кстати, как вы знаете у неё самой великолепное лирическое сопрано и она к тому же педагог по вокалу в нашей консерватории. Мы с ней хорошие знакомые и мне она не откажет!
Такой разгул велико-украинского национализма я наблюдал только после распада СССР. «Оранжевые революции», нескончаемые «Майданы», «кто не скачет – тот москаль»… Тогда это меня не касалось, хотя удивляло, а порой и просто забавляло. Ровно до тех пор, пока разговоры о «самостийности» и «незалежности» не сменились выстрелами танковых пушек в Донецке и Луганске. Помню свою первую реакцию на эти сообщения. «Да они там что, совсем охренели? Как можно стрелять в своих же людей?».
– Ну, надо же! Хоть бы срам свой прикрыл, бесстыжий, трясёшь тут бейцами, как пропитой босяк с Сахалинчика, да ещё и руки распускаешь! Я больше с тобой вообще никуда не пойду, и гулять не стану!
На что я, увлечённый разглядыванием картинок, автоматически ответил: – Спасибо мама, но ты знаешь… я не очень люблю чай, лучше бы выпил чашечку капучино. – То, что я сказал что-то не то, я понял по наступившей тишине.