Я спустился во двор. На скамеечке возле лестницы опершись на клюку, дремал престарелый худощавый дедок. Потёртая пиджачная пара с жилеткой, и ермолка на голове с остатками седых волос и редкой бородёнкой, рисовали образ классического еврейского дедушки «выгуливающего» своих внучат. Внуки в количестве двух штук и примерно моего возраста так же находились в наличии и в настоящий момент усердно пытались засунуть большого рыжего кота в собачью конуру. Хозяин конуры сидел рядом и, свесив лохматую голову набок, с интересом наблюдал за представлением. Засунуть кота не получалось, тот упирался изо всех сил и лап, и сердито шипел на мучителей. Порой шипение переходило в утробное завывание и чувствовалось, что вскоре кот приступит к более активной обороне, и тогда кому-то сильно не поздоровится.