Если бы я шёл в школу один, то дворами и переходами добрался бы минут за десять-пятнадцать. Но до Михайловской площади мы с мамой «чинно гуляли», поэтому потратили на дорогу почти час и входили в холл школы к девяти часам утра. Нам торопиться было некуда, всё равно наша «группа поддержки» в лице Розы Моисеевны и Семёна Марковича обещали прибыть вместе с Борухом Израилевичем не раньше десяти утра. Занятия в школе уже начались, и коридоры школы были пустынны, но в правом крыле здания столпились бедолаги пришедшие, как и я для проверки уровня своих знаний.
Юлия Александровна первой заметила у меня начавшуюся ломку голоса и сразу снизила нагрузки по вокалу, разрешив петь только лёгкие партии в хоре, хотела даже запретить мне выступать в концерте, но всё-таки согласилась при условии, что я не буду при пении форсировать свой голос. Так что минимум на полгода, а то и на год интенсивность занятий вокалом уходит на второй план.
– Миша! Как ты можешь так говорить о старших? Мендель Иосифович тебе по возрасту в отцы годится!
– Так к тёте Фире родственник приехал. Ну, тот, который ещё болел долго, а сегодня выздоровел. Вот он Соню и позвал на море. И мы с ними пойдём, ты же нас отпустишь, дедушка?
– Миша, а кроме французского, какие языки ты ещё знаешь? – О-о-о! Этот доктор меня уже достал со своим «допросом». Заколебал, блин!