Стал понятен и тот нездоровый ажиотаж вызванный моим аттестатом. Одно дело получать в студенты детей уже «испорченных» чьим-то «неправильным» обучением и совсем другое, когда в руки попадает «нетронутый» экземпляр, да ещё и с явными перспективами. Так что за меня даже развернулась «мини битва» между преподавателями. Но к моему облегчению её результат меня полностью удовлетворил.
– Да шо ты Мишенька! Я никогда тебя не оставлю и никому не отдам! – Эсфирь Самуиловна достала из кармана фартука огромный носовой платок и стала им утирать мне слёзы, но не удержалась и сама захлюпала носом.
Видимо, всё-таки в это время люди не настолько циничны и прагматичны, как в моё. Есть в них что-то наивное, светлое… есть вера в добро. В то, как они это добро понимают. И есть вера в справедливость и в то, что они сами являются носителями этой справедливости. Ох, и не завидую я этим незадачливым интриганам, что «в праведном гневе» поливали грязью меня и Григория Арнольдовича, и вдруг в одночасье сами стали «контриками». В эти времена ярлыки клеятся быстро, а решения принимаются ещё быстрей…
Мои мечты о море разбились вдребезги, растаяв как морской мираж на допризывной медкомиссии. Дальтонизм, диагноз поставивший крест на моих мечтах о капитанской фуражке или штурманских нашивках. После медкомиссии в военкомате мне предложили пойти на подготовительные курсы радистов-телеграфистов в ДОСААФ, слух-то у меня был «музыкальный». Мне было без разницы, я согласился. Мечта рухнула, жизнь закончена. Так мне тогда казалось.
Вот только это скорее всего произойдёт уже без меня. Что касается «Пиратов карибского моря», а я оставил оригинальное название мюзикла без изменения, то мне обещали поставить его в Одесском театре Революции, но что-то я уже сомневаюсь в этом. Во-первых, мне не нравятся намёки на желательность моего перевода диалогов и песен спектакля на украинский язык. Мол, у нас и Шекспира на украинском поют! А я вам что, переводчик что ли? Я не возражаю, хотите, так переводите, Шекспира же перевели? Не сам же он для Вас писал и переводил?
– Но Фира! Что ж тут необычного? Может ты просто не видишь вблизи всей картины в целом? Так отойди на пару шагов назад, протри свои глазки, одень очки и ещё раз взгляни на этот же пейзаж, но уже внимательно. Твой мальчик просто немножечко вырос и ему уже тринадцать лет! Возможно, ты этого и не заметила, но у него уже и пушок над губой темнеет. – Бэлла снисходительно взглянула на Фиру и непроизвольно хохотнула: – Милочка, пора привыкать к тому што твой мальчик взрослеет!