— Справлюсь, — сквозь зубы пробормотал Раймон. — Уже все прошло, а слабость — ерунда. Только помоги мне одеться.
— Ну вот, приятно посмотреть, — констатировала я. И про себя заметила, что нашла еще одно отличие этого мира от Земли. Здесь почти нет некрасивых или просто заурядных людей. Если такие встречаются — вот, например, как господин Жуй, — то, наоборот, привлекают всеобщее внимание своей необычностью. Потому что в основном люди здесь на редкость хороши собой.
Мне даже изображать протест, несчастье и ужас ужасный не пришлось. И притворяться особо было не надо, когда я пряталась от герцога за ширму и бдительно следила сквозь щель, чтобы он сидел там за столом и не приближался, пока лихорадочно сбрасывала свои одежки и натягивала как попало принцессины. Я вполне искренне ругалась шепотом и сквозь зубы, поминая добрым словом господские фантазии и дурацкие бабские тряпки. Но натягивала их так быстро, как только могла, потому что они скрывали тайну моего пола чуть ли не надежнее, чем мужские штаны и рубаха. Потому как слоев было гораздо больше.
— А ты почему его не хочешь? — вопросом на вопрос ответила прабабушка. — Вот именно. Спасибо, мне в первый раз было достаточно. Ты думаешь, я умерла в двадцать один год, родив четверых детей, от хорошей жизни? Судьба принцессы крови, знаешь ли, далеко не так сладка, как может показаться со стороны.
— Я… я… ой, я не могу-у, — заливалась паршивка. — Он тебя… он тебя… он думает, что ты королевский бастард! Понимаешь? Он правда думает, что ты сын моего папочки!