— Хорошо, — неожиданно покладисто согласился Петя. — Я пойду делать уроки. Только перед этим спрошу у мамы, можно ли танцевать с несделанными уроками или запрет распространяется только на лото.
— Я уже проверила, — испугалась я за целостность хомяковской гостиной. — Я тоже ничего не помню. Владимир Викентьевич мне помогает, но я пока только книги читаю.
Точная выверенность линий сменилась почти природным видом. Почти — потому что наверняка эта природность была следствием работы ландшафтных дизайнеров, или как они тут называются? Ландшафтные садовники? Уточнять я не стала, но смена пейзажа пошла на пользу моему настроению. Именно здесь захотелось выйти и пройтись. Или пробежать, оставляя на снегу глубокие отпечатки сапожек. Или лап? Да, лап — так будет куда правильней. А вон то дерево — идеально для засады…
Утром о ночном происшествии снаружи не напоминало ровным счётом ничего. Ночью выпал снег, и даже если Юрию доползти до ограды не удалось, узнают об этом нескоро. Если, конечно, всё это было на самом деле, а не явилось кошмарным сном. Я даже засомневалась ненадолго, но почти тут же обнаружила на подоконнике клок шерсти. Значит, всё-таки не приснилось. Боже мой! Я невольно хихикнула: гимназистка выбросила из окна офицера русской армии. Я бы на месте Юрия молилась всем богам, чтобы это не попало в газеты, позора не оберётся. Я начинала понимать княгиню Рысьину: если в её клане таких, как Юрий, несколько, то тут не только зашипишь, тут кусаться начнешь. Ночному визитеру повезло, что я из него только выдрала немного шерсти, а не оставила без уха. Безухий оборотень потерял бы весь свой лоск. Или, напротив, стал бы выглядеть мужественней? Немного мужественности Юрию точно бы не помешало. Подумаю об этом при нашей следующей встрече.
— Я выясняла, насколько мне стоит опасаться Волкова.
— О, со мной ничего страшного не происходит, — бодро ответила я.