Аничкова угодливо хихикнула, повернувшись к нам, но фрау Беккер на неё так взглянула, что одноклассница вмиг очутилась в прежнем положении и застрочила в тетради, словно и не отвлекалась. Никогда раньше я не замечала, что спины так выразительны: у моей одноклассницы она одновременно олицетворяла трепет, уважение к учителю и прилежание. Идеальная ученица. Фрау же перевела взгляд на меня, не иначе как ожидая ответа. Я могла бы сказать, что моя ценность как мага намного выше ценности фрау Беккер как преподавателя, но это неминуемо привело бы к скандалу, а Николай вчера говорил о Похвальном листе за поведение, который после скандалов мне точно никто не даст. Поэтому я смолчала и кротко опустила глаза в тетрадь. Фрау постояла около меня самую малость, убедилась, что я не собираюсь спорить, и опять начала движение между рядов парт. Пыталась меня спровоцировать?
— Здорово, — согласился Волков. — Но неожиданно. В вашем возрасте очень редко приобретают второй облик. Вы мне расскажете, как это случилось?
— Елизавета Дмитриевна! А если бы вы мне все тут сожгли! — возмутился целитель.
Машина подкатила буквально через пару минут и доброго отношения родственницы хватило даже на то, чтобы проехаться со мной до главного здания. Возможно, она надеялась, что я передумаю, поскольку поинтересовалась, не хочу ли осмотреть приготовленную для меня комнату. Я вежливо ответила, что, возможно, в другой раз, а на сегодня мне Рысьиных уже достаточно. Можно даже сказать, что случилась передозировка, ещё не критическая, но уже близко к ней. Княгиня насмешливо хмыкнула, но настаивать не стала.
— Донесёте ей, да, Звягинцев? — окрысился Александр Николаевич, становясь похожим на мелкого агрессивного грызуна. Ох, измельчали Рысьины, как я погляжу. Этак скоро придётся их в Крысиных переименовывать. — Ну и доносите. Не боюсь ни вас, ни вашу княгиню.