Казалось бы, в голосе Волкова не было даже угрозы, сплошное благодушие, но Оленька нахмурилась и ухватила меня за руку так, что я чуть не охнула. Давать возможность ненужной беседы она не собиралась, а если бы собиралась, я бы точно не стало пользоваться столь сомнительной возможностью.
— Ну вот, а говоришь, ничего не помнишь, — разочарованно протянула Оленька.
Усталость навалилась на плечи, словно я сегодня весь день тяжело работала. Глаза сами собой закрывались. Даже Оленька поняла, что сейчас меня лучше оставить в покое, расцеловала в обе щеки, сунула в руки увесистую книжку, заявив, что это моя любимая и я спать без нее не ложилась, и убежала, пообещав непременно прийти завтра.
— Я приехал в отпуск, Лиза. Просто в отпуск. И сейчас я просто отдыхаю.
Я не стала ни поворачиваться, ни прощаться, хотя было ужасно интересно, как теперь поведёт себя Юрий по отношению к Волкову. Трудно сохранять лицо, когда от него почти ничего не осталось. Или после принятия валерьянки рысь не помнит совершенно ничего? Экспериментировать не буду точно.
— Из учебников Рысьиных, — честно ответила я, не уточняя, что вычитала не в тех брошюрках, что мне выдала княгиня, а в тех, что принёс Юрий.