А потом случилось нечто странное. Она подошла ко мне, наклонилась и чмокнула в щёку. Выпрямилась и, бросив взгляд на мать, который я не увидел, вышла с гордо поднятой головой.
— А в чем сложность? — поощрительно кивнул Фридрих.
— А ты, Атаманов, видимо тот, кто может судить о чистоте крови? — приподнял я бровь.
Замечу, что не все поддерживали это мнение. Тот же Виктор Моржов занимал противоположную позицию. Как и многие другие. Конфликт пока не кристаллизовался, но я уже сейчас видел, что назревает что-то большее. Такими темпами институт поделится на два лагеря.
Я не сразу догнал, про какую Майер идёт речь. Да это же Катя. Которая шахматы мне подарила.
Перевернувшись, она пощупала рукой второе место и никого не нашла. Усмехнувшись, женщина закуталась в одеяло и вышла из спальни.