– Да, то же не главное. Главное, чтобы враг поверил, что он тебя умнее. Вот если мы сейчас задёргаемся, то они поймут, что мы их замысел разгадали, и что-нибудь другое учудят. А мы будем тихо сидеть. Тогда этот царевич Шукур будет думать, что он нас, глупых урусов, перехитрил, он ведь сын самого Хо-Урлюка. Он самый умный на свете.
Пётр вспомнил, что про него рассказал государев дьяк, залез в кошель на поясе и протянул купцу две новгородские гривны, почти килограмм серебра.
– Так, староста, – обратился лях к Коровину, – обойдёшь сейчас все дворы и скажешь, чтобы всё молоко несли к Фоминой. Успеешь теперь, Дуняша? – переключился он на маслозаводчицу.
А ещё через неделю пришла грамотка от Патриарха Филарета на тот раз не с просьбой, а с указанием напечатать для него двадцать экземпляров книги с библейскими притчами. Книгу эту задумал княжич ещё перед Рождеством. Он пришёл тогда к Петеру и спросил, есть ли у того Ветхий Завет на немецком языке. Шваб достал и показал ему три большие книги, изданные десяток лет назад в Кельне. Пожарский полистал их и огорошил книгопечатника.
– Если я расскажу, ты меня убьёшь, – выдал аксиому Иван Сидорович.
Старик махнул рукой на северо-восток. Ну, это и так понятно. Пётр ткнул в него пальцем, потом обвёл всех своих широким жестом и показал, пальцами, по земле, что они туда идут, потом достал два топора и, показал на них вогулу, не отдавая.