– Во как, и гривны новгородские есть. А откуда позволь спросить, княжич, у тебя такое богатство, аль ограбил кого? – дьяка этот вопрос интересовал с первого дня появления Пожарского в его губернии.
– Не знаю, князь, а только команду дал такие дороги и в Вершилово и до Нижнего Новгорода строить сынок твой, Пётр Дмитриевич.
– Пётр Дмитриевич, да в тебя во время хвори никак бес вселился? – вокруг поднявшегося княжича стояли все стрельцы и подозрительно перешёптывались, общую мысль высказал десятник Афанасий Борода.
– Второй раз спрашиваю, – добавил в голос металла княжич, – Как тебя звать по батюшке?
– Но у меня нет таких денег, – развёл руками татарин.
– Смотри. У нас с тобой есть всего два пути. Первый, ты мне рассказываешь обо всех тайниках, где запрятана казна, я проверяю и если всё честно, то отпускаю тебя одного на все четыре стороны. Второй, ты играешь в молчанку, я начинаю тебя пытать и со временем узнаю всё то же самоё, что ты бы мне сказал добровольно, но зачем тебе жизнь без пальцев, глаз и яиц. Причём начнём именно с того, что сделаем из тебя евнуха. Что скажешь теперь? Как тебя по отчеству?