Хорошо, что рядом всегда был спаситель отечества князь Дмитрий Пожарский. Он справился с польским полковником Лисовским, когда тот осадил Брянск, потом добывал деньги в казну для продолжающейся бесконечной войны с ляхами, выбивая пятину с торговых людей, успешно провёл переговоры с английским послом Джоном Мериком, добыв ещё денег для казны и заключив Столбовой мир с королевством Швеция, вернув Московскому государству Новгород, Старую Русу, да и весь север. Потом, когда снова вторгся в пределы Московского царства королевич Владислав, отстоял Калугу. Князь и под Можайском бы одержал победу над латинянами, но сильно простыл и еле живым был доставлен по приказу Михаила в Москву. А только выздоровел, как сразу возглавил оборону Москвы от войска, подошедшего к Твери Владислава. И вот тут мать и её родня подсунули Михаилу указ о назначении Ивана Александровича Колтовского в товарищи к князю Пожарскому. А Колтовский взбеленился, затеял местничество, ему, дескать, быть с Пожарским невместно, у него тётка была женой самого Ивана Грозного. Сам князь Пожарский был далеко, воевал с ляхами и потому за честь отца встрял его старший сын Пётр, бив челом ему Михаилу "дать оборонь за бесчестье отца". Михаил Колтовского вызвал и попенял ему, де не время устраивать местничество, коли враг у порога, да без толку. Царю донесли, что боярин затаил обиду и поклялся щенка (Петра Пожарского) прибить. Пете шёл тринадцатый год. У Колтовского было с полсотни боевых холопов и несколько сот ополчённых людишек, у Пожарских на дворе было несколько старых слуг. Вот такой расклад.