Приехал к себе в коммуналку. Сижу в комнате, слышу скрежет, это у нас такой дверной звонок. Он не электрический, надо крутить пимпочку на двери, и звонок звенит. Механика сильно износилась, и мы слышим только противный скрежет. Дверь у нас открывают сразу обе пенсионерки, это их привилегия и почётная обязанность. В коридоре они затеяли разговор с пришедшим мужчиной, а затем кто-то властно постучал в мою дверь. Участковый. Я сильно напрягся. Он начал спрашивать меня о соседе, Григории. Много ли пьёт? Каких женщин к себе водит? Не дрался ли с соседками или со мной? Я не понял, что за вопросы?! Пояснили – человека за хулиганку приняли, в пьяном виде набил морду мужу своей любовницы. Мужику светит пятнадцать суток. Нормальненько!
– Поиски понятно, рано или поздно жену найдём и спросим, куда деньги девала и с кем их разделила. Что сейчас с финансами делать будем?
– А как же вы, который остался в 1991 году?
– Не забил. Честно скажу – её папы боюсь. Как вспомню про Дашкиного отца, бежать хочется.
Кладу трубку и отхожу в сторону. После меня к автомату подходит человек и начинает звонить. За пятнадцать минут телефоном воспользовались четверо, и я ушёл уверенный, что даже если и начнут снимать отпечатки пальцев с трубки, мои будут захватаны многими другими руками. Пристроился на лавочке среди пассажиров, пусть издалека, но ячейку видно. Запыхавшийся человек почти прибежал через час двадцать после звонка. Мужик, лет около тридцати, тёмные волосы, густой загар, чёрные усы. Больших подробностей разглядеть не удалось. После его ухода просидел ещё минут пятнадцать и ушёл только после объявления о подаче какого-то поезда.