– Нет. Они сначала про выпускной говорили, потом… Опаньки! Про выпускной! Развели меня, как лоха! Это они моё алиби выясняли! Дашка же заявила, что я с ней был! Люди! Посмотрите на идиота! Ну, я дурак!
– Да?! Небось, на блатной работе. С пятью сотнями я тебя в магазин отведу, куда отец под заказ шмотки возит.
– Сейчас принесу. Степанычу обязательно привет передавай.
– Да? Что случилось? А! Выпускной! Как же я забыл! И где вы были?
Наш разговор слушала половина класса. Дашка демонстративно закатила глаза и страдальчески, напоказ, покачала головой, как будто я сказал какую-то несусветную глупость. Яльцева в последнее время меня сильно не любит. А виновата в этом Янка, которая проворачивала какую-то свою интригу. Она перестала заниматься со мной, но разговаривает вполне дружески. Пару раз видел, как её провожал домой незнакомый парень, сильно старше подружки, лет ему около двадцати пяти. Один раз засёк, как они целовались. Со мной подруга не допускала такого. В смысле, не допускала того, что посторонние могли бы увидеть, как мы с ней целуемся. Если Калитина целовалась на виду у публики, значит, почему-то надо было, чтобы эта публика видела поцелуи. Даже не хочу предполагать, зачем оно ей может быть нужно. Похоже, парень попал.
Делаю свою любимую яичницу с колбасой, пью вчерашний чай. Кофе варить лениво. Настроение радостное. В этой жизни я первый раз был с девочкой.