Сначала она ухмыльнулась. Потом нахмурилась, а под конец её волосы зашевелились, и я увидел два острых лисьих уха.
— А есть причины? — удивился Наронг. — Я, конечно, и не собирался на него сильно давить, но — сразу и заднюю?
— Просто ответь, — перебил я его. — Что вы с ним делать будете? В семью возьмёте? Отшлёпаете и отпустите? Что?
— Жалкий мальчишка, — произнесла она презрительно. — Самомнению твоему нет предела. Ты бы мог погубить Аматэру, но я слишком стара, чтобы дожидаться этого. Сначала я убью тебя, а потом вернусь в Японию, где эта бесхребетная предательница и остатки твоего Рода на себе познают, почему боятся «виртуозов». Прими мой суд, тварь. Ибо такова неизбежность.
— Мы ж вроде говорили на эту тему? — удивился Акено. — Ничего с ним не будет. Точнее ничего не будет, если его помолвка с Мизуки будет расторгнута. Я вообще подумываю отдать ему Шину. Всяко лучше, чем кому-то из другого Рода. Да и парень Ренжиро что надо. Достойный.
Долгих четыре секунды она смотрела мне в глаза, после чего на мгновенье зажмурилась, а когда открыла, передо мной стояла прежняя Мизуки.