- Лопни Спящие! – выдохнул Джага. – Она права. Он может навредить Кати…
И услышала вслед обрывистое, странное шипение, словно мужчине было все труднее произносить фразы.
Я замерла. Останавливает договоренности на время учебы? Так-так-так.
Увы, впереди были преграды, сути которых я уже не понимала.
Но его собеседник проигнорировал явное недовольство. Он прошелся от стены до стены, закусив нижнюю губу по давней, еще детской манере. Его отец любил задавать вопросы, требующие размышления, но не терпел промедления и орудовал магией, словно плеткой за малейшее замешательство. Вот и появилась у Смайса прошедшая сквозь годы привычка, помогающая молчать когда надо, не вскрикивая от боли, а так же и думать, не отвлекаясь на внешние помехи. Во взрослом возрасте плотно сжатый в минуты размышлений рот стал фишкой, которую опасались даже друзья.
До жилых корпусов мы добрались, когда уже смеркалось. От боли в ногах хотелось плакать, но я упрямо переставляла конечности, отсчитывая про себя «левой-правой-левой-правой».