Как звать тварь, спугнувшую стаю, Бяка не знал. Да и в фактории я о таких не слыхал. Упырь убитым голосом предположил, что она заявилась сюда совсем уж с дальнего севера, потому как даже для Чащобы такие образины – это чересчур. Но тут же поправился, что в такие глубины гиблых земель нормальные люди не забираются, и потому никто не может знать, что здесь водится.
Тварь склонила голову ещё ниже и перестала крутиться. Она будто принюхивалась к отметинам на мху. А ведь это не просто отметины – это мои следы.
Мать занималась моим образованием, мягко говоря, избирательно. Вещи, которые в моём мире знает любой уважающий себя школьник, зачастую вообще не сообщала. Зато половина головы забита знатной кашей из сложнейших взаимоотношений сильнейших кланов.
– Нет, быстро ему не вернуться. Я кое-что о нём узнал. Оно идёт к себе в логово и собирается там сидеть до самого утра.
– Эти люди, которых ты защищаешь, скрутили меня, когда я шёл мимо и никого не трогал. Кто бы меня защитил от них, такого бедного-несчастного, – ухмыльнулся Мелконог.
– Гурро! – заорал я, в отчаянии швыряя ещё один нож.