Оставлять Анну наедине с учениками не хотелось, вот категорически, но… ее проклятье вновь начало расти. Пока изменения были едва заметны, однако само их наличие говорило, что времени у них осталось мало.
Она ушла с головой в работу, силясь ей вытеснить томление в груди. И стало только хуже. Старательность ее заметили.
И показалось, что ожил тот, выброшенный Евлампией уродец.
…у иль-ши волосы рыжие, всех оттенков осенней листвы. А мальчишка седой.
— Или согласованный план действий? Лист отказа от ответственности? Страховой договор?
И этот страх, сделать что-то неправильно, остался с нею и после, когда танцевать приходилось. Пусть и не сразу — кому интересна мещаночка — но Анну стали приглашать, и по мере того, как росло состояние Никанора, все чаще.