— Высшие — это… — Илья поспешно закусил губу. Он говорить не любил, вовсе предпочитая держаться в тени. И тени откликались, укрывая его.
— Деревня, — пробормотал Богдан сквозь зубы.
Она не любила внимания, а перчатки стоило снять, пока ненароком и вправду лица не коснулась. Все же отвратительно, когда тебя отвлекают от работы.
Елена все же решилась отступить, как-то неловко вытерла слезы ладошкой, а ладошку вытерла о платье. Прикусила нижнюю губу, как делала всегда, когда пыталась сдержать обиду.
Глаза полукровки заволокло тьмой. Она то расползалась, то откатывалась, сжимаясь до булавочной иголки зрачка, и тогда становился виден белок, разрезанный алыми нитями сосудов.
— Немного. Знаю, что прокляли мою мать, а я… оно перешло на меня.