— Слушаете его? А вы… тебя продали твои родственнички. Хочешь им отомстить, а Курц? Тебя вечно держали за прислугу… били… а ведь дом был твоим, все хозяйство было твоим, это они пришлые… хочешь, я сделаю так, что твои двоюродные братцы заплачут кровавыми слезами?
— Почему? — Анна пригубила чай, у которого появился легкий привкус затхлой воды. Компот, надо полагать, тоже прокис.
— Ты не поняла, женщина, — он старался говорить грозно, но голос срывался. — Подай мне… чаю. Немедленно.
— …о чем тебе говорили. Чем ты слушаешь? Дурную кровь высоким званием не вывести… впрочем, сейчас ты на своем месте. Полукровка. Сирота из тех, которых бы твой отец и на порог дома не пустил бы. Парочка темных крестьян… отличная компания для того, кто слишком туп, чтобы претендовать на нечто большее.
— Я, — Курц сунул в карман слоеный пирожок.
— Мы, — оборвала Анна. — Мы завтра. Возьмем мотор и поедем.