Тело саднило, при каждом неуклюжем повороте или дорожном ухабе.
Впрочем, Александр ничего не ответил, было бы странным ожидать иной реакции.
Когда мы проехали за стену, я буквально остолбенел.
— Развлекаешься? — бросил я Аликову, падая в объятия дивана. Знакомая мне официантка правильно истолковала мой жест, принеся коктейль.
— Многие входя во Врата, ежедневно десятки экспедиций, во избежание эксцессов мы организуем расписание, — девушка вежливо улыбнулась, совсем молодая, отметил князь. — Так, значит, две разные записи с печатью Фонвизиных.
— Значит Генри… — посмотрел я на Наталью Алексеевну. Она рассказала, или всё-таки наш управляющий доложил?