– Провизии також мало – Овчинников поправил рукояти саблей за поясом – Месяц осады и все, голод.
Я подмигиваю Ивану, прикладываю палец у губам. Почиталин понятливо кивает.
Первым пришел озабоченный полковник Подуров. Рассказал коротко, что лагерные крестьяне начали делать макеты пушек – к завтрашнему дню все будет готово. За ним в шатре появился шумный, чернявый, горбоносый казак лет тридцати аж с тремя пистолетами за поясом. Чика-Зарубин. Уселся с нами по-турецки на ковер, тут же начал шутить, сам смеяться своим побасенкам. Человек-оркестр.
– Горит что-то – младший Творогов привстал в стременах, приложил ладонь ко лбу.
Возле дымящегося холма копошились чернолицые, чернорукие, как трубочисты, люди, среди них бабы и подростки.
– Так нет у меня часов то… – удивляется полковник – Как расчесть время? Может к обедне? Когда прозвонят?