– Регулярство нужно – осторожно произнес Творогов – Но верстать яицкие полки по-новому… Да минуя казачий круг…
– Второй путь – дать мне присягу и признать своим царем. Служить верой и правдой, замаливать ваши грехи службой. Кто хочет жить, выходи направо.
Кроме казачьих частей, у меня были также два пехотных полка. Которые за три недели строевой научились худо бедно ходить в ногу и стрелять залпом. Штыковая была под большим вопросом. Энтузиазма больше мастерства. Плюс в день, когда Овчинников с конными полками отбыл к Юзевой вернулся Хлопуша. Он привез семь пушек, из них три – пудовых единорога. И привел пятьсот рабочих и заводских солдат. В основном инвалидов, т. е. старослужащих.
Ко мне подскакал полковник, поклонился в седле.
Честно сказать в этот раз у Казани пришлось пройти по лезвию ножа. Сначала специально оборванные и вооруженные кое-как «арапчата» Павлония замешкались и не сразу побежали в тыл. Кирасиры догоняли я и уже был готов отдать приказ стрелять по своим. Но успели. Картечь и дружный залп оренбургских и заводских полков сделал свое дело. Мы выбили первые шеренги всадников.
– Ну, раз плакала над медальоном – значит, наверное, любила.