Тринадцатилетняя Анна посмотрела на Гиацинту с интересом.
— Ну вот, — сказала она, — я не пойду утром приветствовать генерала. Вы довольны?
— Вы упрямый, грубый, невыносимый, толстокожий медведь… Перестаньте, наконец, улыбаться!
На первый взгляд, она казалась невредимой.
Сидя на кушетке посреди борделя, горгона монотонно ругалась.
— Звучит увлекательно, — резюмировал Трапп, приостанавливая лошадей на лесной развилке.