Грон демонстративно задумался. Посол некоторое время сохранял спесивое выражение, но затем его глазки нервно забегали по лицам окружающих его людей. Отчего-то весь разговор складывался совершенно не так, как планировали они с… Посол осекся, не решаясь даже в мыслях произнести это имя.
Вечером Мельсиль, покормив Югора, уселась перед зеркалом и принялась расчесывать свои роскошные волосы, пристально разглядывая себя в полированном серебре. Грон сидел чуть в стороне, у камина, просматривая отчет, присланный Шуршаном.
Яд на лезвии кинжалов был, теперь он в этом не сомневался, а отсасывать его было уже поздно. Да и невозможно при такой ширине и глубине раны. Оставалось надеяться, что хотя бы столь радикальное решение позволит принцессе выжить.
Шуршан, мгновенно подобравшись, напряженно слушал онотьера.
– Как сын? – внезапно глухо спросил Грон.
– Сейчас это будет очень кровавая война, моя дорогая. Которая будет вестись не только где-то там, далеко, только лишь королевскими армиями, но и полыхнет здесь, в Агбер-порте и других провинциях. В ней, начни мы ее сейчас, сгорит половина Агбера. И не только Агбера. Ты готова зажечь такую войну, моя любовь?