Час от часу не легче. Прорываться через лабиринты кварталов, где вдобавок одни лишь переселенцы…
Для нас самих этот бой протекал более-менее удачно – никто не погиб, даже не ранен, хотя броня у всех покрылась роем царапин и оспин от осколков. Но мы оказались отрезаны от своих, и выбираться приходилось через хаос руин…
Они повиновались, по счастью, никто не стал спрашивать «а почему?» и «зачем?». Глядя на меня, неуверенно выпрямились в окопчиках и ребята двух других отделений. Их командиры только и могли, что глазеть на меня, разинув рты.
– Да всё потому же! – рявкнул мой собеседник. – Кто ж уран добывать-т… станет, а?! Я сам на Борге родился. Дедулю моего, старого хрыча, туда упекли за невосторженный образ мыслей. Так вот, ежел… у тебя детки рождаются, с тебя часть срока списывают, у кого он был, а кто на планете проклятущ… родился – тому на счёт денег подбрасывают. Был у нас один такой – десятерых родил и выкупился.
…Мы оказались в тесном бункере с фальшивыми окнами-экранами. За ними в пугающей близи парила Туча. Адальберт поморщился и задёрнул шторы.
Потом мы останавливались, закапывались в землю и ждали. Туча обрушивалась на нас со всех сторон, и тогда начиналась наша с Гилви работа.