А мысли тяжелые, тяжелые, будто мельничные жернова проворачиваются медленно-медленно и ничего не могут перемолоть, ни одного зерна мысли! Их нет. Пустота, вакуум, чернота, из которой выползают или возникают иногда яркие-яркие, вплоть до запахов образы, не соотносящиеся ни с чем.
– Тут недалеко, четыре километра всего. Везде двойки, – я гордо вскинул голову. – Я какую-то тварь лопатой сначала убил, возле дверей сидела, ох и намучился… Живучая, чуть не покусала! Стал спускаться, смотрю, колючки надуваются, здоровые такие… я сразу вниз. Этот гад, этот гад… Он в меня плюнул! – пьяно, после третий стопки, потряс я назидательно указательным пальцем.
Без всякого сопротивления преодолев жалкую человеческую плоть, тяжелый боек устремился дальше, врезался в асфальт, в воздух взвилось щебеночное и битумное крошево, вспыхнувшее вдруг ярким пламенем. Если бы я рефлекторно не выпустил рукоять, то перелом руки – дело ожидаемое.
На меня он не реагировал, похоже, действовала условно-безопасная зона и на него.
– Да, получилось так, на азарте чисто! Я же не железный!