Пока я занимался джезвой, от стола доносилось шуршание развёртываемой фольги. Когда наливал сваренный кофе в чашки, подруга сидела на табуретке, а не на диванчике, как обычно. Все плитки уже были вскрыты, обломаны и опробованы. Однако она держится очень напряженно. Лишь когда стали пить кофе, девушка спросила:
В понедельник звоню в институт и оформляюсь на работу. В воскресенье поеду с Лёшей в Ногинск. А завтра надо съездить на природу, есть одно местечко, куда хочется попасть.
На столь важном вопросе пришлось прекратить мудрствования. Товарищи по палате повели на ужин. Кормили так себе. Очень густая пшённая каша, политая растительным маслом, с четвертинкой солёного огурца и кусочком костистой варёной рыбы. Стакан слабенького, сладкого чая. Хлеб, понятно, тот же, двадцать копеек за огромный батон. В отделении мужики лежат, а порции невелики, вот хлебом объём и добирают.
- Симулянт! - раздражённо констатировал он. - А 18 уже давно исполнилось. Выдать ему под расписку повестку, и чтобы через три дня он был на сборном пункте. Я лично проконтролирую!
Для создания правильного настроя мыслей у соседей, мне пришлось уехать из дома, якобы за деньгами. Поехал в коммуналку, а там Гриша всех нас угощает. Уже сбегал на свою фабрику и принёс "брак", точнее полуфабрикат сухарей. Вроде уже выпеченные, но не сухие, а ещё мягкие. Вкусные, кстати, сдобные такие. Выпили мы вместе с ним чаю, мужик сидит совсем трезвый, даже непривычно как-то. Но он объяснил, что пока его не проработают в профкоме, он пить не будет, а то действительно товарищеский суд устроят. И так часть премии снимут, лучше чуток перетерпеть и обойтись без более серьёзных последствий. Быть может ему удастся уговорить, чтобы бумагу из ментовки "потеряли". Он, как работник, на хорошем счету, могут пойти на встречу и послать обратно отписку, дескать, проработали и наказали провинившегося.
На соседнем участке гуляли старушки в таких же бушлатах и укутанные в платки. На нас они внимания не обращали.