– Остался младший брат, – сказала Марина.
Суслов как раз нагнулся за очередным сучком и повернул ко мне голову, не разгибаясь.
– Понятно… – нахмурился Ершов, выслушав исповедь «демона». – Фотографии у тебя есть?
Дивчина не запрыгала от счастья, а неожиданно успокоилась, лишь горькая улыбка на ее пухлых губах напоминала о только что пережитом отчаянии.
Алон вздохнул. На старости лет он все чаще вспоминал давно покинутую Родину. На память приходили вещи, невозможные здесь, на краю пустыни.
– Это я еще поскромничал! – ухмыльнулся я. – Выдал версию, адаптированную для родителей!