Я облегченно вздохнул: наконец-то прозвучал «последний довод»!
Вернуть зоркость на счет «три» – небыль. В реальности чудес не происходит, но наше тело чрезвычайно пластично, надо только подтолкнуть его в верном направлении. Слабый пресс? Качай его, нагружай тяжестью, изматывай подходами, повторениями, суперсетами – и организм ответит, начнет «подгонять» себя к новому состоянию, нарастит мышечную массу!
– Не буду! – буркнул я капризно и убавил звук. Спать хотелось ужасно. «А вот не надо было до ночи засиживаться!» – выговорил себе в назидание, отворяя форточку.
– Да вот, – мило зарделась Рита, – перемыла хоть, а то пыль собирают. Садись, мы с мамой рыбный пирог испекли! Чуешь?
Однажды, когда мама лежала в больнице, мы ей эти самые пельмени и принесли – в эмалированном двухлитровом бидончике. В него влезло ровно девять пельменей!
– Только не думай, что я соглашаюсь по недомыслию или это у меня романтические позывы взыграли, – сказал Ершов, опуская глаза и отворачиваясь. – Просто я тебе верю, – пожал он плечами. – Не станешь ты совершать ничего такого, чего мне потом и вспоминать не захочется. Этот твой «проступок»… Он как-то связан с Михой?