В конце концов человеческие гены, кодирующие слёзные железы, у меня всё же оставались…
Признаюсь, что несколько растерялся. Кронпринц Зигфрид долгие годы оставался едва ли не самой загадочной личностью императорской фамилии. Он если где-то и появлялся, то исключительно на «всеарийском слёте патриотов-рекреаторов», занимавшихся «воссозданием славных битв германской и австро-венгерской наций». Правда, никогда не участвовал, сидел в ложе почётных гостей, и на это мало кто обращал внимание…
…Как и положено, я не успел даже окончить мысль. Ещё недавно экран на «вражеской» половине показывал только крупные пиктограммы стационарных систем – а сейчас его испятнала алая сыпь. Осьминоги проснулись.
– А-а-а… понятно. А у меня уже сил нет смотреть, что творят! Да ещё и возникают, мол, вы тут все изменники, империи предаться хотите, мол, жрали да спали, пока мы в шахтах…
И что тебе теперь делать, герр обер-лейтенант? Герр биоморф? Куда идти, куда бежать? Внутри всё скручивается одним липким и холодным клубком. К Валленштейну? Кстати, и повод имеется… «Герр оберст, позвольте поздравить с заслуженным повышением. Позвольте переговорить с вами приватно?.. благодарю вас. Я должен вам кое в чём признаться, нет-нет, я не работаю на Дариану Дарк или на кого-то ещё из пресловутой Федерации. Я… видите ли, не совсем человек. Смесь человека и биоморфа. Так пожелали мои родители, они, изволите ль представить, большие энтузиасты новейших эмбриологических технологой и решили поставить смелый эксперимент на их первом ребёнке…»
– Уже нет, Рус, уже нет. Но я сделаю, как ты просишь. Скажи, когда… когда будет нужно, – и она вновь зажмурилась.