Если бы Николай Александрович просто и беззастенчиво разрешил опубликовать сведения о покушении, то началась бы по-настоящему всеобъемлющая волна погромов. Просто чудовищная, которая унесла бы десятки тысяч жизней, ежели не больше. Про разорение и грабежи и речи бы не шло – оно было бы катастрофическим, вгоняющим в нищету, голодную смерть и прочие кошмары.
– Ваше Императорское Величество… – тихо произнес Буланже, потрясенный этими словами. – Но как же так?.. Почему же? Боже…
В какой-то мере он опирался на достаточно рискованные схемы. Особенно в плане печати векселей МеФо и массирования государственных облигаций. Однако не всецело, из-за чего риск банкротства хоть и имелся, но был отложен на двадцать-тридцать лет. Если же он не справится, и его схема лопнет, то и черт с ней. Ведь за эти годы «прогрева» в России останется масса дорогих и тяжелых инфраструктурных объектов вроде дорог и заводов. Что само по себе дорогого стоит. При аккуратном же использовании этих инвестиционных и долговых механизмов все должно было пройти тихо и гладко. Главное – не сильно наглеть…
Император вошел. Решительным, быстрым шагом. Проследовал к своему месту во главе стола под одобрительный лепет гостей. Они чувствовали себя удивительно некомфортно.
Мгновение. В соборе наступила гробовая тишина. Все-таки событие неординарное. Настоящее предзнаменование!
По завершении срочной службы в Имперском ополчении мужчина получал право нанести строго регламентированную татуировку. Это было не обязательно. Просто право. Но за самовольное нанесение этого тату очень сурово наказывали. Дальше он уже выбирал, куда ему идти – в Имперскую гвардию или в Имперский резерв.